Деген Ион - Четыре Года
ИОН ДЕГЕН
ЧЕТЫРЕ ГОДА
x x x
Медик знает о человеке все самое худшее и самое лучшее. Когда человек
болен и испуган, он сбрасывает маску, которую привык носить здоровый.
И врач видит людей такими, какие они есть на самом деле --
эгоистичными, жестокими, жадными ,малодушными, но в то же время -- храбрыми,
самоотверженными, добрыми и благородными. И, преклоняясь перед их
достоинствами, он прощает их недостатки.
Сомерсет Моэм
О ВЛИЯНИИ ДУХОВЫХ ИНСТРУМЕНТОВ
Добротные шлепанцы из старинной телячьей кожи стачал мне
еврей--сапожник, подпольно промышлявший на Подоле. Тачая шлепанцы, старик
рассказывал множество забавных и поучительных историй, в том числе и такие,
за которые по тем временам ему причиталось не менее пятнадцати лет. Но
откуда в Киеве старинная телячья кожа, кто и где своровал ее, кем и почему
она экспроприирована прежде, дед не обмолвился и словом. Возможно, что не
знал этого и старший зять сапожника, хотя его семья вместе со стариками
ютилась в тесной, пропахшей мышами подольской развалюхе. Во всяком случае,
не от зятя и вообще не от членов этого обширного еврейского клана стала мне
известна история старинной телячьей кожи, к коей (к истории, конечно) мне
суждено было приобщиться благодаря прочным и удобным шлепанцам.
Над развалинами Крещатика еще торчали невзрачные убогие тылы домов
соседних улиц, трамваи и троллейбусы с часовым интервалом подбирали легионы
отупевших или озверевших от ожидания пассажиров, у продуктовых лавок,
бережно сжимая в кулаках хлебные карточки, выстраивались в очередь киевляне,
и отчаяние сменялось надеждой на то, что до вечера привезут хлеб, что обвес
сегодня будет меньше, чем накануне, а броские афиши уже приглашали посетить
архитектурную выставку-конкурс -- проект будущего Крещатика. Среди множества
нелепых зданий можно было увидеть перспективу новой консерватории --
реконструированные развалины гостиницы "Континенталь" и фасадную пристройку,
с трех сторон утыканную частоколом ионических колонн. А пока консерватория
размещалась в здании музыкального училища возле Сенного базара.
Киевская государственная консерватория. В тесноте окоченевали
безнадежно настраиваемые "стенвейи", пассажи духовых протискивались сквозь
галдеж Сенного базара, в дикой какофонии барахталось, утопая, сиротское
бренчание бандур и будущие национальные кадры украинской музыкальной
культуры говорили, с опаской озираясь, что, мол, Москва и Ленинград
бесстыдно забирают все вывозимые из Германии инструменты, а на Киев, мол,
смотрят, как на колонию. Да что там инструменты! Даже украинских вокалистов,
а это не чета неотесанным москалям, и тех похищают российские столицы! Всю
дорогу страдает несчастная Украина от русского великодержавного шовинизма.
Даже Чайковский -- и тот не удержался. В одном из своих эпистолярных
шедевров он бесстыдно написал, что гостил у композитора Лысенко, где угощали
варениками и музыкой хозяина. Вареники, мол, были хороши. Допустим, Лысенко
не лепил горшки вместе с господом Богом, но ведь и Чайковский тоже еще не
Бетховен. Постыдился бы хоть! Кушать в доме
человека, а потом охаять его. А все потому, что Лысенко не великоросс.
Надо ли сейчас удивляться нахальным москалям, хватающим себе немецкие
инструменты?
Ничего не могу сказать по поводу оценки факта. Но факт, как говорится,
действительно имел место. Хотя...
В захламленном дворе у Сенного базара скапливались строительные
материалы. Складывали всякое барахло. Кто знает? Вдруг оно пригодится при
строительстве
